FrostIron Secret Santa 2013: подарок для Нати.

[TonyandLoki]

Для:  Нати.
От: Сэфэс (Ирчи)

Название: Мое счастье
Персонажи: Тони\Локи
Жанр: ангст, романтика
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Предупреждение: OOC, AU
Дисклеймер: этот мир придуман не нами (с)
От автора: С Новым Годом!

Кручу в руках круглый золотистый стеклянный шар, обильно украшенный блестками. Он не отражает моего лица, как его синий собрат. Легонько толкаю красный шарик, он меньше размером и на нем изображена снежинка, тот закатывается под диван.

Меня окружают эти проклятые шары: красные, золотые, синие, зеленые, серебряные, прозрачные. С рисунками и без, покрытые разноцветными блестками и отражающие в себе окружающий мир, большие, размером с хорошее яблоко, и совсем маленькие, словно вишенка, рельефные и гладкие. В этой комнате, откуда мне нет выхода, они окружают все, как и надоедливая мишура, которая словно плющ обвила стены и раздражает мои глаза отраженным от ламп блеском.

В воздухе витает запах мандаринов и хвои, и я никак не могу определить, ненавижу ли я уже этот запах или же он несколько успокаивает меня.

Провожу рукой по пушистому ковру, осторожно убирая коробки и шары, мне не хочется осколков на полу и ран на ногах, тапочек мне хозяин дома не предложил, как и любой другой обуви. Ложусь на мягкий ворс, мой взгляд упирается в потолок. Потолок, в общем-то, ничем не примечателен. Белый, как и все потолки в этом мире, сейчас его разбавляют украшения к смерти старого года и рождению нового.

Здесь любят праздновать конец старого и начало нового. Странно и несколько смешно, но в Асгарде ничуть не лучше, только праздники более помпезны и однообразны, что вгоняет в тоску.

Поднявшись, подхожу к окну и смотрю на людей, что идут по улицам. Они не смотрят наверх, считая, что для этого у них слишком мало времени, они разочаровываются в мечтах и фантазиях, но до боли наивно верят в чудеса, когда рождается год. Это удивляет и сбивает с толку, их холодная рациональность и жажда наживы, смешанные с детской верой в волшебство один раз в году. Они наряжаются тем, кого не существует, и обманывают собственных детей, считая, что дарят им чудо, и так из поколения в поколение. Где логика?

Сложно жить в порядке, но еще сложней жить в хаосе, правда, веселей. Провожу рукой по стеклу, украшенному узором из замерзшей воды. Они говорят своим детям, что так рисует мороз. Что ж, этот неуловимый мороз – хороший художник с богатой фантазией.

Забравшись на подоконник, перевожу взгляд в сторону своей золотой клетки, иначе не скажешь. Ненавязчивый бежевый интерьер, к которому я привык за несколько месяцев своего заточения, теперь усыпан пластиковыми украшениями, слишком ярок и безвкусен, на мой взгляд.

Самое обидное в этой ситуации, что и сделать я с этим ничего толком не могу. Когда я раскидал здесь все в первый раз, спустя час пришел это чертов мидгардец с реактором в груди, скрутил меня и ждал, пока роботы все починят и украсят опять. Сам же обрабатывал мои ступни от осколков, мило, конечно, но мне больше хотелось вцепиться ему в горло и промочить губы вкусом его крови, смешанной с виски, что он пьет почти при каждом сеансе нашего общения.

Раздраженно дергаю ошейник у себя на шее, леди Беззащитность и ее слуга Слабость заботливо укутали меня в плащ, хотя по мне – запеленали так, что я не могу выбраться из этой эфемерной ткани.

В отражении окна вижу, как открывается дверь. Что-то зачастил ко мне мой личный надсмотрщик в последнее время.

– Не с кем стало пить, Старк? – Даже не оборачиваюсь к нему, мне вполне хватает его кривозеркальной рожи в окне.

– Ты как всегда приветлив, – я слышу, что он пьян, а еще зол.

Первое меня не удивляет, второе настораживает, мне не нравится быть игрушкой для битья, и то, что он не надел костюм, мне только на руку, выбраться, может, и не удастся, зато врезать ему как следует – вполне.

Я не отрываясь смотрю, как он идёт ко мне, чуть покачиваясь, но достаточно прямо и твердо, с безумными глазами. Это напрягает меня больше всего, этот Старк не похож на того, кто приходил ко мне до этого.

Сейчас от него веет безумием, и этот гнилостной привкус оседает на моем языке. Я нервно облизываю губы, иррационально чувствуя себя загнанным в угол зверем. Нервно дернув уголком губ, бросаюсь в атаку:

– Железка, что такое? Неужто твои дружки оставили тебя совсем одного? Или твоя блондинка отказала тебе в чем-то интимном? – Стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно более нагло, глупо надеясь, что яд моих слов отравит его физически.

Он не отвечает, подходит совсем близко и смотрит пристально, изучающе, с какой-то отчаянной решимостью, а потом хватает за волосы на затылке и целует. Больно, властно, кусая мои губы до крови, пытаясь подчинить.

Сначала не верю, потом пытаюсь вырваться и пнуть его по колену, но ошейник сжимает мое горло, лишая кислорода, и мне остается только сдаться. Закрывая глаза, принимаю все его ласки. Мне противно, был мальчиком для битья, стану постельной игрушкой, интересный карьерный рост.

Его поцелуи становятся мягче, второй рукой он приводит по моей щеке, как бы извиняясь. Хочется ударить его, но еще слишком свежи воспоминания о кислородном голодании – на что это гад перепрограммировал «украшение» на моей шее, и главное – когда?

– Прости, мое счастье, – тихий неразборчивый шепот и поцелуй-укус в шею.

Мне смешно и больно, наверное, это и есть истерика, только мне не дадут сыграть спектакль моей души.

Он достаточно нежен, иногда я чувствую слезы на своей коже. Ощущать его руки и губы на своем теле оказалось не настолько противным. Когда он был во мне, это было больно, но до странности правильно. А еще он шептал, постоянно что-то бормотал, быстро и неслышно, наверное, в полупьяном бреду возносил молитвы кому-то. Быть одним целым с кем-то приятно, казалось, что он хочет слиться со мной, срастись в одно целое – это меня пугало.

Потом он долго сидел у моих ног, обнимая мои колени.

– Я тебя обесчестил любовью, – в его голосе – ирония и боль.

Закрыв глаза, начинаю перебирать его волосы, они оказались жесткими, но приятными на ощупь. Старк признательно целует меня в колено, как домашний питомец или безумец. Жаль, что ему больше подходит второе.

Так и было, он приходил и уходил. Я сопротивлялся, бился в истерике и пытался его убить, а он только улыбался и называл меня тихо «мое счастье». От этих слов было еще больнее.

Он пил меня, как вино.

Он дышал мной, как воздухом.

Он жил мной… и это заставляло меня улыбаться, надежно скрывая страх.

А может, и нечто большее.