Тони не знал, как так получилось, что он остался наедине с Локи, беззащитный, не понимал, как они внезапно оказались на крыше какого-то здания под проливным дождём и не чувствовал ничего, кроме противного змеиного страха, медленно ползущего по позвоночнику. Голова кружилась, и ноги внезапно ослабели, и Тони хотел винить в этом лишь неожиданную телепортацию, а вовсе не бога, при взгляде на которого болезненно сжалось и дрогнуло сердце.
«Как он постоянно так перемещается? Его, должно быть, всё время тошнит…»
Выпрямившись, Старк еле разглядел сквозь дымчатую пелену дождя зловещий тёмный силуэт в паре метров от него. Мужчина поднял голову, подставив лицо мокрым ударам. На секунду закрыв глаза, он почувствовал, как вода попадает на одежду, просачивается сквозь неё и стекает по напряжённому телу, оставляя после себя холодные и скользкие дорожки. Распахнув глаза, Тони устремил взгляд в чёрное небо, которое, казалось, висело прямо над головой, готовое упасть и раздавить тебя в любую секунду.
Он повернул голову направо. Где-то на востоке слышались отдалённые раскаты грома и Тони верил – ему хотелось верить – что это Тор, ругающийся на сумасшедшего брата за его очередное исчезновение и немедленно отправляющийся на его поиски.
Тяжёлые капли дождя гулко били по крыше, барабанили в стёкла и устраивали какофонию из тишины окружающего мира. Звук был невыносим: слишком громкий, слишком резкий, раздражающий все нервные окончания и посылающий болевые спазмы во все части тела; тем не менее, Тони угадывал в этой музыкальной путанице некую пленительную мелодию, смутно напоминающую ту, которую некогда ему напевал Локи.
Периодически дул ветер, в котором звучал едва уловимый шелест зелёных листьев, от успокаивающего шуршания которых становилось жутко. Казалось, весь мир был мёртв, и лишь они вдвоём – смертный и бог – остались в живых, чтобы встретиться здесь, в этом одиноком и равнодушном задыхающемся месте.
Мужчина зажмурился и опустил голову, чтобы больше не видеть фигуру напротив, пытаясь абстрагироваться от этого безумного мира, в котором он находился сейчас, но не мог избавиться от ощущения пронизывающих зелёных глаз на себе.
Вся одежда промокла; холодные капли попадали за воротник и медленно стекали по горячей лихорадочной коже, заставляя постоянно вздрагивать. Резкие порывы ледяного ветра чуть не сбивали с ослабевших ног; всё смешалось в туманном круговороте; становилось трудно дышать из-за невыносимой предгрозовой духоты.
– Что ты хочешь? – хрипло и устало крикнул Тони, решившись взглянуть на безжалостного бога, изводящего Старка регулярными и странными посещениями, не в силах больше противостоять ему. После этих визитов у него ещё неделю болела голова, и всё тело отказывалось нормально функционировать. – Что ты хочешь от меня? Всё… всё кончено, Локи.
Едва последние слова сорвались с губ, бог материализовался перед смертным, скользнул холодными пальцами по его талии и медленно прижал к себе, наклонившись к его лицу и приоткрыв рот. Тони чувствовал его бешеное возбуждение даже сквозь плотные кожаные одежды, и ему становилось страшно от того, как его самого это заводило. Он чувствовал его горячее дыхание, обжигающее закоченевшее тело, ощущал неровное биение сердца, держа руку на его пульсе, в своей голове ловил отрывки чарующих слов и лживых обещаний, которые трикстер страстно и соблазнительно шептал ему на ухо когда-то.
– Ты принадлежишь мне. Я не разрешал тебе уходить.
О, этот низкий, бархатный голос, проникающий в душу и порабощающий её навечно. Тони помнил, как любил этот голос. Любил, когда Локи произносил его имя, как красиво при этом складывались его губы в эти простые два слога. «То-ни».
Старк смотрел на Локи снизу вверх, впиваясь взглядом в острые, но изящные черты его лица: наблюдал, с каким сжигающим желанием вгрызались в него яркие изумрудные глаза, наблюдал, как медленно смыкались и размыкались мокрые ресницы – будто стрелы, – наблюдал, как капли воды стекали по чётко очерченным бледным скулам – будто слёзы, – наблюдал, как нежно ветер развевал длинные чёрные пряди – будто вороньи перья, – наблюдал и пытался запомнить. Закусив губу, он неуверенно провёл кончиками пальцев по острому носу, потом скользнул чуть ниже, и, погладив тонкие, сводящие с ума губы – такие холодные – притянул его к себе за воротник и захватил в плен горячий рот. Грубо раздвинув языком мягкие губы, он скользнул внутрь и продолжил атаку, неспешно изучая давно выученные глубины его рта. Медленно проведя языком по нёбу и зубам, он продолжил дразнить нетерпеливого бога, проникнув глубже, заставляя Локи буквально дрожать в его руках. Наконец Тони позволил любовнику тоже проникнуть в его рот, и сознание покинуло их обоих. Поцелуй был глубоким, влажным, грубым и пылким. Языки переплетались в странном танце, губы немели, пальцы сомкнулись в замок, тела прижимались друг к другу как можно ближе.
Дождь лил, не прекращая, обволакивая эту безумную пару и принимая её в свои объятия; вода стекала с волос и кончиков пальцев, одежда прилипла к телам, делая взаимный контакт ещё интимнее.
Когда дыхание иссякло, они разорвали эту цепь и встретились подёрнутыми дымкой взглядами. Оба были на грани острого возбуждения, до дрожи в руках и слабости в коленях.
– Нет. – внезапно и твёрдо сказал Тони, желая отступить назад, но Локи не дал ему этого сделать. Глаза бога опасно блеснули – сумасшедший – и в его руке материализовался длинный острый кинжал.
А дальше был только металлический привкус крови во рту и чувство тепла, ускользающего из тела.
– Ты мой, Старк. И пусть лучше ты будешь мёртвым, но ты останешься моим.
В последний раз посмотрев в стекленеющие глаза, Локи тихо исчез, оставив после себя лишь серое небо, назойливый дождь и холодные губы, сохранившие металлический привкус бога.