Первым пунктом в расписании рабочего дня агента Коулсона всегда стояли пончики. Обычно это были донатсы с корицей, один с диетическими сливками для Марии, парочка с клубникой, но больше всех пользовались популярностью пончики, политые шоколадом. Еще бы! Их любил сам директор Фьюри. А стать похожими на босса хотят все – хотя бы в отношении пончиков.
Благополучно раздав донатсы и получив комплект дежурных улыбок, агент Коулсон открыл свой ежедневник, надеясь, что второй пункт его сегодняшней программы на день самоустранился. Но нет, на матовых страницах из желтоватой бумаги красовалась выведенная аккуратным почерком надпись: «Посетить мистера Энтони Старка».
Вдоволь поругавшись с Джарвисом, агент Коулсон понял, что без грубой силы не обойтись, и буднично взломал фаервол Старк Индастрис. Интересовавшая его персона на данный момент находилась в своих апартаментах. Будучи хорошо знакомым с привычками Старка, Коулсон сделал вывод, что если в столь поздний час (было уже десять утра) клиент все еще находится дома, то вчерашняя ночь ознаменовалась бурными возлияниями и прочими сопутствующими неприятностями.
Проверка ведущих изданий желтой прессы ни к чему не привела. Старк не был замечен ни на одном из вчерашних мероприятий, ни одна дама не была им скомпрометирована, статей о разрушениях на западном побережье не попадалось, а значит, вчерашний вечер он провел наедине со своими разработками и безумными теориями.
Потратив на пробки стандартные сорок минут, Фил Коулсон наконец-то выехал на шоссе и очень скоро поставил машину на подземной парковке особняка Старка. Соблюдая законы приличий, он позвонил в дверь. Ничего не добившись данным логичным действием, он со вздохом использовал стандартный код доступа. Попутно он подумал о том, что надо бы наконец предложить Тони запрограммировать Джарвис на открытие дверей.
В спальне никого не оказалось. Поиски хозяина особняка в итоге привели его к бару. Тут царила разруха. На светло-кремовом ковровом покрытии валялись комья земли, осколки, обломки мебели и раскрытые книги. Искомое тело обнаружилось тут же, на сломанной кушетке, в полуобнаженном состоянии в обнимку с полупустой бутылкой «Джека Дениэлса» с воткнутой в оную коктейльной трубочкой.
Коулсон, в очередной раз вздохнув, извлек из своего портфеля пачку таблеток шипучего аспирина, который, как известно, является наилучшей панацеей от похмелья. На то, чтобы привести тело в относительно адекватное состояние, ушло пять таблеток аспирина, два антипохмельных коктейля личной рецептуры Ника Фьюри и одно банальное макание башкой под кран.
Очухавшись, Тони произнес десятиминутный монолог, из которого можно было понять только некоторые предлоги и неоднократно сказанное «бля». Будучи приличным человеком, Фил выслушал все от начала до конца. После чего Старк многозначно поднял вверх указательный палец и, произнеся нерасшифровываемое «изжвсшчзш», скрылся в ванной комнате, откуда почти сразу раздались характерные звуки и шум воды.
Пока Старк возвращал себе человеческий вид в ванной, Коулсон прошелся по комнате, старательно обходя грязь и осколки, и поднял с пола томик Байрона.
- Надо же, оригинал, девятнадцатый век, - уважительно кивнул Коулсон и поставил томик на полку.
Вернулся Старк уже почти нормальным человеком. Лицо было покрыто каплями воды, на шее висело белое полотенце, реактор на груди уютно мерцал голубым светом.
- Че нада? – буркнул Тони, почесывая трехдневную щетину.
Поскольку агент Коулсон был исключительно интеллигентным человеком, он считал, что переходить сразу к делу невежливо. И начал издалека:
- Вижу, вчера вы не скучали, мистер Старк.
В ответ на банальную вежливость, названный Старк ожег его ненавидящим взглядом и, поморщившись, схватился за голову.
- Что, все еще плохо? – участливо поинтересовался Фил.
- Нет, уже лучше, спасибо. Просто начал вспоминать…
Лицо Тони в данный момент передавало множество эмоций: от леденящего душу ужаса со странной смесью удовлетворения до радости и даже почти счастья, чем Коулсон был, мягко говоря, озадачен. Впервые за все время знакомства с Тони Старком ему стало любопытно – что же учудил этот непредсказуемый человек.
Молчание затягивалось, и Фил счел нужным подтолкнуть Тони в нужном направлении:
- И что же вы вспомнили? – с трудом удерживая на лице нейтрально-вежливое выражение, как бы невзначай поинтересовался он. На самом деле любопытство распирало его.
Тони смерил собеседника настороженным оценивающим взглядом. Отрывисто развернувшись, он нетвердой походкой направился к бару. Коулсон закатил глаза, поражаясь способности этого человека вливать в себя такое количество алкоголя. Сам Фил, наверное, за всю жизнь не выпил столько, сколько Старк умудрялся употребить за один вечер. Зазвенели перебираемые бутылки. Сперва на свет появилась бутылка неприлично дорогого виски, почти сразу она скрылась в холодильнике. Следующей на свет была извлечена бутылка настоящей русской контрабандной водки, но и она тоже недолго была у него в руках. Наиболее пристальному вниманию подверглась бутылка французской минеральной воды Перье. На ней и был остановлен разумный, с какой стороны не посмотри, выбор. Старк задумчиво кивнул сам себе, подхватил два пузатых коньячных бокала и вернулся к стойке, где его ждал Фил. Он сел на кушетку и похлопал по месту рядом с собой. Дождавшись, когда Коулсон к нему присоединится, он нетвердою рукой разлил минералку по емкостям и протянул одну собеседнику.
В тот момент, когда агент Коулсон принял бокал, Тони исподлобья посмотрел ему прямо в глаза нетипичным для него серьезным взглядом и хрипло произнес:
- Только никому.
Оторопевший Фил, не найдя, что ответить, отрывисто кивнул. Ощутимо расслабившись, Старк залпом опустошил свой бокал, вновь наполнил его минералкой, обхватил руками, и, вперившись взглядом в одну точку, принялся за рассказ.

Все началось с попытки поймать такси. Как вы знаете, поймать такси в два часа ночи воскресенья в центре Майами не так-то просто. А Тони к тому же был порядком пьян. И свистеть у него получалось очень плохо. После нескольких неудачных попыток ему все-таки удалось выдать пронзительный громкий звук, на который остановилось сразу две машины, одна из которых даже не была отмечена желтыми шашками.
Словно заправский спринтер (а благодаря выпитому Тони чувствовал себя практически олимпийским чемпионом), он рванулся к заветному авто и натолкнулся на неожиданную преграду.
- Опачки! – сказал Тони, оглядывая соперника.
Им оказался худощавый, одетый с иголочки франт весьма недурственной наружности, что тут же отметил вдрызг пьяный разум миллиардера.
- Это мое такси, - собственнически заметил Тони.
Франт, казалось, и не собирался вступать в борьбу. Он пожал плечами и поспешно отвернулся.
Следующее решение озадачило Тони не меньше, чем собеседника.
- Хотя постойте! – Франт остановился как вкопанный, - Места хватит нам обоим. Давайте я вас подброшу до… куда вам там надо ехать?
- Нет-нет, спасибо, - впервые подал голос модно одетый пижон. – Я лучше поймаю другое такси.
Тони неожиданно захлестнула обида. Этот симпатичный педик его, похоже, совсем не уважал.
- Я настаиваю!
Педик вздрогнул.
- Не стоит, - он все так же, не оборачиваясь, мотнул головой. Наметанным взглядом Тони оценил красивые темные волосы и обнажившуюся шею.
На дальнейшие пререкания Тони не обращал решительно никакого внимания. Он по-хозяйски обнял педика за талию, посадил его на заднее сидение, а следом влез сам и, кинув водителю сотенную купюру, лениво бросил: «Гони!». Адрес дома Тони Старка и так знали все водители такси в округе.
Путь домой, как показалось Тони, занял рекордно короткое время. Тем не менее, будучи все еще дьявольски быстрым, почти как олимпийский чемпион, он успел облапать все стратегически важные точки на теле неожиданного, но такого приятного попутчика, получить по рукам и заметить, как чернокожий водитель такси подмигнул пассажиру единственным глазом и откусил покрытый шоколадом донатс.
Уже у самого дома педик попытался предпринять попытку к бегству. Он отстранился и, продолжая пятиться, принялся бормотать:
- Спасибо. Мне пора. Спасибо. Я, пожалуй, пойду. То есть поеду. Спасибо, что довезли. Мне пора. Спасибо… Да.
- Куда же вы в такой час? – споткнувшись и чудом не встретившись лицом с асфальтом, возмутился Тони. – Вы такой симпатичный, а у нас в районе неспокойно… Оставайтесь на ночь.
- Нет, я все-таки… На такси. Спасибо.
Упомянутое такси, заговорщически мигнув поворотниками, тронулось с места и растворилось, аки тать в ночи. Педик заметно погрустнел и обреченно взглянул на Старка, видимо, предвкушая ночь любви.

Ночной гость казался грустным ровно до третьего стакана «Джека Дениэлса». Благодаря живительному напитку его щеки порозовели, в глазах появился задорный блеск, а доступность заметно повысилась. Тони тоже весьма оживился, хотя, казалось бы, куда уж больше. Но как тут не оживляться, когда одной фантазии было уже мало, а все, что можно исследовать, будучи одетым, уже исследовано. Телу хотелось большего, а душа просилась в полет. Именно в этот момент, который казался Старку более подходящим, чем любой другой, Тони решился задать давно мучивший его вопрос:
- Тебя как зовут? – одна рука по-хозяйски гладила округлый зад гостя, в другой был бокал.
Мужчина вскинул изумленный взгляд на Старка и непослушным языком произнес:
- Локи.
Тони, только успевший отхлебнуть виски, тут же выплюнул его обратно, обширно обрызгав барную стойку из цельного куска белого мрамора.
- Как-как?!
- Локи, – уже более твердо повторил собеседник.
Старк отстранился на расстояние вытянутой руки, чтобы не убирать означенную руку с приятно округлой задницы, и окинул мужчину взглядом. Сходство было налицо. И задницы у них были очень похожи. Ну просто очень похожи.
- Без рогов не признал, - смущенно признался Тони, решив по не вполне здравому размышлению, что вражда в прошлом еще не повод отказываться от перспективы приятно провести время.
- Бывает, - сказал Локи, сосредоточенно глядя на свой пустой стакан.
- Намек понял, – выдал Старк, подлив виски.
Они чокнулись бокалами, посмотрели друг другу в глаза, успев отпить буквально по одному глотку. И понеслась.
Первыми об пол вдребезги разбились стаканы. Не уделив этому ни капли внимания, Тони вжал Локи в барную стойку, они остервенело целовались, будто оголодавшие звери. Локи недовольно замычал, и прикусил Старку губу. «Нудбн», пояснил мужчина. «Нмк пнл» - Старк поспешил исправить досадную оплошность, и, подхватив Локи под бедра, водрузил его на барную стойку. На пол полетела коллекция дорогого алкоголя, которая была выставлена ранее для того, чтобы поразить обольстительного гостя, и сшитый на заказ темно-зеленый пиджак. Но и здесь они задержались ненадолго.
Следующей жертвой их страсти стала декоративная пальма в кадке, которая Тони и так никогда не нравилась. Она упала с ажурной подставки работы скульптора восемнадцатого века и вылетела из горшка, осыпав комьями земли дорогое ковровое покрытие. Далее они переместились к книжному шкафу, оставляя за собой след осколков, грязи, стекла, комьев земли и нескольких предметов одежды. На голову Старку упал томик сочинений Байрона в оригинальном переплете девятнадцатого века, что его несколько отрезвило. Он оторвался от губ Локи, осмотрелся по сторонам, ориентируясь на местности, почти как олимпийский чемпион, перевел взгляд обратно, на полуобнаженного, запыхавшегося мужчину, и с животным стоном вновь на него накинулся. Локи, неожиданно перехватив инициативу, притиснул Старка к находящемуся напротив панорамному окну. Тут Тони несколько напрягся. Рядом с ухом раздался пронзительный скрип – это Локи провел по стеклу ногтями, оставляя на пуленепробиваемом материале глубокие борозды. Тони напрягся еще больше – ему остро вспомнилось ощущение свободного полета, которое он пережил при несколько других обстоятельствах. Он решил взять ситуацию в свои руки.
Ну, он и взял. Поднял Локи на руки и с рычанием кинул на дизайнерскую кушетку. Та не выдержала такого издевательства над собой, вздрогнула и осела. Тони, не теряя времени даром, навис над жертвой, улыбаясь своей самой соблазнительной улыбкой, и потянулся к ширинке штанов. А Локи, прежде тяжело пыхтевший, с благодарностью принимавший ласки Старка, внезапно затаил дыхание и напрягся всем телом, обеими руками схватившись за пах. Тони удивленно поднял глаза – Локи смотрел на него испуганно и смущенно.
- Нет! Стой! Я… эээ… прости, давай не будем. Это было ошибкой. Мы это, ну… не знаю… враги! Все дела.
Отметив, что обычный дар красноречия в такой ситуации отказал Локи, Старк пришел к единственно возможному, как ему казалось, выводу:
- У тебя что, первый раз?!
Локи покраснел, ненадолго задумался и кивнул, но как-то неубедительно.
- А в чем тогда дело? – в кои-то веки правильно истолковал намек Тони.
- Ни в чем. Просто я… передумал! И вообще! Я плохо тебя знаю.
- Ну, вот и узнаешь! – Тони решительно отцепил руки Локи от причинного места, завел их за голову и, придерживая одной рукой, потянулся второй к заветной ширинке. Мужчина забился под ним как раненая птица.
- Тише-тише, - успокаивающе пробормотал Тони, - Я буду ласков.
То ли слова, то ли интонация Старка его не убедила, но Локи забился только сильнее, с отчаянием попавшейся маньяку невинной девы. Но пути назад уже не было. Старк решительно рванул молнию на ширинке, после чего Локи обреченно обмяк, и залился краской стыда.
- Что это такое… жлтенькое? – озадаченно вопросил Тони.
Мужчина пристыжено отвернулся, сердито сопя. Теперь Тони двигала не только страсть, но и любопытство. Ему вдруг показалось жизненно важно, что же скрывает Лафейсон под одеждой, какие тайны и великие открытия ему предстоят. Может, что-то в строении его тела отличается от человеческого? Так Старк любил новые острые ощущения! К тому же, прощупывание почвы ничего аномального не выявило. Тони, с привычной сноровкой стянул с партнера штаны, во все глаза разглядывая, что же с ним не так. Осознание запоздало примерно на десять секунд.
- Что… это? – абсолютно трезвым голосом спросил Тони Старк. Ответом ему было сердитое сопение. Сам Тони определил бы эту вещь как колготки или лосины. И все бы ничего. Если бы не тот факт, что сей предмет одежды, по-видимому, связанный вручную, был очень яркого, неприятного оранжевого цвета.
- Эт хмшк, - невнятно пробормотал в подушку Локи, не поднимая взгляда на Старка.
- Что-что?
- Гамашики, - на этот раз прозвучало внятно, но очень тихо и смущенно.
Тони озадаченно уставился на означенный предмет, он почувствовал необходимость прояснить ситуацию. К счастью, в заднем кармане брюк, которые он так удачно не успел снять, обнаружился смартфон.
- Подожжи. Тааак. Гугл. Га-ма… как ты там сказал?
- Гамашики.
- Га-ма-ши-ки.
Гугл подсказал, что слово «гамашики» не существует, зато есть гамаши. И, согласно википедии, это «вязаные или сшитые из плотного толстого материала чехлы без подошв, закрывающие щиколотки и, иногда, доходящие до колена».
- Гамашики… - пробормотал Тони, окидывая смущающий его предмет одежды взглядом. – Ты уверен, что это гамашики? Не похоже.
- Не знаю, - огрызнулся Локи. - А мы сейчас трахаемся или обсуждаем словообразование?
- Извини, - Тони потупился, - я ничего такого не имел ввиду.
- Моя мама их так называет, - смутился Локи.
Тони еще раз посмотрел на лежащее перед ним тело и решил, что он недостаточно пьян. Нет, тело по-прежнему оставалось весьма соблазнительным, но гамашики…
На помощь пришел верный «Джек Дэниелс». Однако и он не смог перебить впечатления.
- Подожжи, - в очередной раз сказал Тони и отправился к бару за бутылкой настоящей контрабандной русской водки. Полбутылки водки сделали свое дело, видимо русские знали толк в алкоголе и в гамашах. Попустило.
Старк обернулся. Гамаши исчезли. Зато на дизайнерской кушетке со сломанными ножками, среди раздрая, комьев земли, разбросанных книг и битого стекла лежал весь такой прекрасный Локи. Все внутри Тони встрепетало, он почувствовал себя олимпийцем, как Филлипид на пороге Афин. Больше не тратя времени на слова, на умные мысли, да и вообще на какие-либо мысли, Тони рванул к кушетке. Не в силах выдержать такой напор, кушетка всхлипнула и перевернулась.

Молчание продолжалось около двух минут. Старк сидел, сгорбившись и вперив мечтательный взгляд в видимую только ему точку в пространстве. В его руках все еще оставался бокал под бренди, наполненный согревшейся за это время минералкой.
Коулсон не знал, как ему на это реагировать. За годы карьеры он видел и слышал всякое. Каких только секретов ему не доверяли – по работе, по дружбе и по пьяни. Все знали, что он умеет хранить тайны. Но к подобному он готов не был.
С одной стороны, Фила разбирало любопытство: ему хотелось знать, чем же закончилась интригующая история с гамашиками. С другой – он знать об этом он ничего не хотел.
- И? – не выдержал он, в конце концов. - Что было дальше?
- Все было, - мечтательно произнес Тони. – И там было, и тут было. И даже вон там – видишь, обломки стола лежат? Тоже было, - он повернулся к собеседнику и скосил взгляд на кушетку между ними. – Кстати, зря я предложил тебе сесть на это место…
На обивке были заметны характерные пятна. Коулсон немного отодвинулся, чтобы не касаться их одеждой.
Решив, что он замечательно проживет, не узнав, чем закончилась эта история, он поспешил уточнить только один интересующий момент.
- Куда же делся Локи? И гамашики?
- А черт его знает, - пробормотал Старк, - Он же такой гибкий, такой вертлявый…
Коулсон поспешил перебить:
- А гамашики?
Мутный, все еще мечтательный взгляд Старка с трудом сфокусировался на нем.
- Гамашики? – Он завел руку за спину и, порывшись в складках ткани, извлек оттуда нечто оранжевое. – Вот они.
И протянул Коулсону.
Не зная, что с ними делать, он аккуратно принял означенный предмет одежды, стараясь держать его самыми кончиками пальцев. Гамашики расправились, явив агенту ручную вышивку. С немалой долей изумления Коулсон, хорошо поднаторевший в чтении рун, узнал в узорчатых переплетениях линий имя «Локи».
- Фи-ил, - окликнул его Тони Старк, требовательно протягивая руку, - гамашики-то верни.
Коулсон вложил оранжевое нечто в ладонь Старку, предпочитая не думать о том, для чего он будет использовать «гамашики» дальше. О некоторых вещах лучше не знать.

Солнце неохотно поднималось над горизонтом, расцвечивая небо оттенками розового и лилового. Ветер колыхал стебельки степных трав. Был слышен гул прибоя и ничего больше. Место казалось достаточно уединенным.
Локи поднял лицо к небу и выкрикнул:
- Хеймдалл, открой мост!
У него было еще несколько минут до тех пор, пока старый параноик проверит все и специально промедлит, чтобы показать характер. Локи вынул из внутреннего кармана помятый, сложенный вчетверо лист и принялся в сотый раз перечитывать.
«Сыночек!
Как ты там? Мы все за тебя волнуемся. Отец, вон, вообще места себе не находит. Вчера съел мяса на пиру, всю ночь животом мучился. Чуть не заснул опять. Это все от нервов.
Мы с ним и твоим братом очень надеемся на твое скорейшее возвращение.
Ты мне обещал, что больше не будешь плохо себя вести и озоровать в Мидгарде. Держи свое обещание, а то отец ведь и осерчать может. Особенно сейчас, когда все на нервах и у него болит желудок. Но знай, что я тебя все равно люблю, да и папа тоже.
Кушай хорошо. Запомни, жареного мяса не ешь, желудок у тебя слабенький, совсем как у папы. И гамашики носи обязательно, а то простудишься, как в прошлый раз!
Ждем тебя, скучаем. Отец и брат передают привет. Возвращайся поскорее.
Целую, мама.»
Локи стало мучительно стыдно. Он кинул взгляд на виднеющуюся вдалеке тень особняка Старка и, скомкав письмо в кулаке, ударил себя им по лбу, издав при этом мучительно тонкий звук.
Мост между мирами, наконец, открылся. Локи сплюнул на землю и сделал шаг вперед, в переливы радужного света.