"Winterheart" by goddamnhellaНазвание: Зимнее Сердце
Автор: goddamnhella
Переводчик: FerzyБета: IIIessaОригинал: Winterheart by goddamnhella, разрешение получено
Размер: макси, в процессе
Пейринг: Локи/Тони Старк
Персонажи: Локи, Тони Старк, Клинт Батон, Наташа Романофф, Пеппер Поттс, Обадая Стейн, Хескамар, Хеймдаль
Жанр: Слеш, Романтика, Юмор, Драма, Hurt/comfort, AU
Рейтинг: R
Размещение: AO3 ,
ficbookСодержание: За злодеяния Локи, его наказание началось в одинокой и бесконечной зиме. За жертву Тони, его заключение началось со спасения.
История об уродстве и красоте, внутри и снаружи – и о настоящем значении слова «чудовище». Через взаимопонимание, доверие, честность и храбрость две измученные души, возможно, еще найдут свое место в мире.
Глава 18
Глава 18
Асгард - Радужный Мост
Мост сверкал, как пойманная в ловушку радуга. Свет вспыхивал и переливался под каждым его шагом. Новая обсерватория мерцала позади него в отражении собственных золотых огней. На вершину ее шпиля взгромоздился Хескамар, поглядывая на него сверху вниз. Через полуночное небо над головой молочное русло звезд наслаивалось так густо, что больно смотреть.
Разве Асгард был так ярок?
Локи перевел взгляд на водопад, низвергающийся за грань мира, вдохнул его запах. Ночной воздух - теплый, хоть и из-за близости к краю, влажный от брызг и тумана. Последний раз находясь так близко к нему, Локи смотрел в испуганное лицо Тора и размышлял, насколько ужасно будет, если он отпустит Гунгнир. Воспоминания казались ему поблекшими, затуманенными снегом и льдом. Словно все случилось с кем-то еще. Быть может, так оно и было.
Сделав глубокий, очищающий душу вздох, Локи попытался сказать себе, что он дома. Он уже почти поверил в это, когда слух уловил звук шагов за его спиной.
На руках затрещал лед, Локи безотчетно обернулся, чтобы нацелиться на молчаливого самозванца рукой, подобной копью. Он увидел лишь вихрь золота, когда Гунгнир парировал и отбил атаку, оставив его бок незащищенным.
Один одним движением шагнул сквозь защиту Локи, копье уперлось в его покрытое льдом запястье.
- У тебя тонкий слух на мое присутствие, - заметил Один, криво усмехаясь. - Слишком отработанный, чтобы сдержаться, как я полагаю, - его взгляд упал на руку, пойманную Гунгниром. - Лед, способный пробиться через эти узы, через магию, - он слабо, почти недоверчиво покачал головой.
А Локи даже не мог придумать, что сказать. Двадцать лет внутренних доводов, тщательно отрепетированных слов, ярости и безнадежного горя - все вымело из мыслей прочь, когда реальность предстала перед ним так близко, что можно было коснуться.
Столь многое стоило сказать, но Локи мог лишь разглядывать его и думать - всегда ли он выглядел таким изможденным?
- И где же он тогда? - спросил Один. Голос наполняла незнакомая грубость. - Последний раз, когда мы стояли на радужном мосту, я осудил тебя на зимнее заключение до тех пор, пока ты не познаешь истину. И хоть ты и превзошел все мои ожидания, я ни на минуту не сомневался, что ты будешь презирать меня за этот урок, - его лицо помрачнело. - Я хочу твою ярость, Локи. Здесь, до того, как мы сделаем еще один шаг в сторону Асгарда.
Отступив, Локи отвлекся на свою руку, сжимая ее в кулак, лед свободно посыпался с нее. Гладкие прозрачные осколки белого упали на мост, но они падали с бледной руки, не с синей. Локи понял, что имел в виду Один - лед прорвался через заклинание, которое вновь скрывало его кожу. Каким-то новым и удивительным образом он даже мог его чувствовать. Быть может, проведя столько времени без заклинания, теперь оно ощущалось как паутина, наброшенная на его кожу подобно гобелену из замысловатых плетений.
Магическая сеть, сдерживающая все, чем он был рожден быть.
Нет, подумал Локи, чувствуя, как вдоль позвоночника сползает зудящее магическое желание. Он больше не тот бледнокожий принц, каким был раньше. Он - не Ас, хоть и хотел когда-то им быть. Он не приползет обратно на свое место; он не продолжит просто стоять слева от трона, урок выучен на отлично. Наконец-то наказан и помилован.
Если Один хочет сына-йотуна, он его получит.
Один не отводил от него глаза, пока прожилки незрелой магии ярко сияли под кожей Локи, обновленные и сверкающие от застоявшейся силы возрождения. Локи позволил им нахлынуть, глубоко вздыхая, пока с его кожи смывало заклинание внешнего вида, ощущая сжимающую легкость с каждым дюймом вновь обнажаемой разлинованной синевы. Странно, думал он, пока во рту удлинялись зубы, пока вытягивались острые когти, возвращение в эту форму почти успокоило его. В отличие от прошлой.
Когда сгорел последний след заклинания и показались рога, Локи почувствовал себя выше и сильнее, чем когда-либо был, пока носил богатства Асгарда. Кроваво-красными глазами он встретил взгляд Одина и увидел лишь пытливую заинтересованность, как отражение его собственной. Локи услышал свой голос.
- Мы довольно долго жили во лжи, так ведь?
- Да, - согласился Один. Он смотрел на Локи с какой-то незнакомой задумчивостью. - Минуло более трехсот лет с тех пор, как в этом царстве приняли истинное дитя Йотунхейма. Мирные переговоры никогда не были одним из талантов Лафея. Он давил на меня, на каждом шагу выступал против моих соглашений, - моргнув, Один оборвал воспоминания. - Если ты ожидал потрясения, сын мой, тебе стоит поискать его где-нибудь в другом месте. Одним глазом или двумя, на своем веку я сполна повидал кожи Йотунов.
- И пронзал ее своим копьем, - невыразительно произнес Локи. - Не вздумай говорить мне, что смотришь на меня и по-прежнему видишь своего странного и смышленого ребенка, - если честно, Локи не мог сказать, зачем налегает на Одина. Судьба сил Йотунхейма никогда не волновала его, и все же вот он, стоит и настаивает, чтобы Всеотец признался в своем отвращении к ним.
К нему.
- Я вижу, что ожил один из самых прославленных мифов Йотунхейма, спустя десятки тысячелетий после того, как пал последний великий зимний король, - Один слегка прищурил глаз. - Также я вижу своего сына, признает ли он меня своим отцом или нет.
Зимний король. Слова, которые не упоминались ни в одной легенде из тех, что когда-либо слышал Локи, даже в самых пугающих сказках, рассказанных вокруг потрескивающих огней в Асгарде. Разозленный на собственное замешательство, на смятение, которое оно влечет, Локи сделал единственное, что мог, и отмахнулся от него.
- Где Мать? Где Тор?
- Там, куда я приказал им вернуться и ждать, - ответил Один. Крутанув запястьем, он махнул Гунгниром и поставил его идеально прямо. На наконечнике копья заискрился свет. - Прошло много лет с тех пор, как я сходился с ледяным гигантом. Доставь мне удовольствие.
Доставь мне удовольствие, сказал он. Локи подумал, что взгляд бледно-голубого глаза Одина говорил “сражайся со мной”.
Странный озноб охватил его тело, пронизывая кости короткой волной воспоминаний. Битва, здесь, на радужном мосту. Отказ Тора двадцать лет назад. Потом он сражался, прожигая каждую каплю своей отчаянной горечи, своей ненависти к себе, своего страдания - и Тор все это принял. Локи все еще помнил тот ужас, то жалкое уважение и ту тоску в глазах Тора, когда они обменивались ударами, пока Локи не победили, не отвергли, не нашли ущербным во всевозможных смыслах как сыном, так и братом.
Один дает ему возможность все это повторить. Последнее искушение уступить своей горечи, ревности, гордости, но в этот раз обрушить их именно на того, кто изгнал его. На его собственного отца.
Локи никогда не посещала мысль, что возможно Один испытывает свою долю вины за произошедшее.
- Я не думаю, что где-то есть закон, по которому житель Асгарда может пролить кровь короля, - не заметил, как заговорил Локи. Глаза чуть сузились. - Пусть даже и с его приглашения. Ты пытаешь подловить меня на еще одно заключение в Зимнем Сердце?
Один издал короткий смешок.
- Приятно видеть, что твое чувство юмора выжило в снегах. Что заставляет тебя думать, будто ты сможешь добиться моей крови?
Локи пожал плечами.
- Быть может то, как ты посмотрел на мои рога, когда произнес “зимний король”.
- Не исключено, - вновь завертев Гунгнир, Один уперся концом в радужный мост, но только лишь для того, чтобы закрепить его, пока он отступал назад. И опять Локи ощутил неудобство, став предметом пристального изучения. - Долгое время назад искусные ледяные гиганты-воины создавали свои рога из металла и льда, как символ их силы. Рога подражали зимним королям - рогатым ледяным гигантам, которые могли обуздать саму метель. Ты никогда не задавался вопросом, как у тебя получается управлять ею в Зимнем Сердце? Призывать ее, изменять, чувствовать, как она реагирует на твой гнев? Забытая мощь, едва ли известная хоть кому-то из ныне живущих, говорят, произошла от самого Имира.
Слова, которые было бы совсем несложно опровергнуть, если бы не воспоминание о той ночи в бальном зале. Какая-то часть льда, растекшегося по мрамору - определенно его рук дело. Но нельзя упускать то, как распахнулись окна, откликаясь на безмолвный зов из замка. Но глупо же лелеять себя мыслью, что после стольких лет, после стольких событий его право по рождению окажется каким-то фантастическим мифом, о котором никто даже и не слышал.
И все же, рога не росли, пока заклинание Одина не раскрыло его истинные умения - и истинную форму.
- Значит, я с отклонениями даже по меркам ледяных гигантов, - подытожил Локи. Он не смог сдержать смеха - странного, придушенного, наполовину застрявшего в горле. - Но я сомневаюсь в твоей оценке. Зимнее Сердце - самодостаточный источник погодной магии…
- Зимнее Сердце было построено более тысячи лет назад на замерзшей земле, завоеванной Лафеем с помощью Ларца Древних Зим. Мы отсекли ее и запечатали там, где никто бы не мог коснуться ее бессмертных льдов и заинтересоваться ее мощью, - пока Локи таращился на него, грудь пережимало, Один заколебался, смягчаясь. - Это самое ближайшее место, какое я смог придумать, отсылая тебя из дома, и оградить от опасностей при этом.
- Я дома, - прошептал Локи, яростные непролитые слезы застилали глаза. - Разве я не дома? Или это все - тест, который я был обречен провалить при любом раскладе?
- Я оговорился, - тяжело выдохнув, Один казался недовольным собой. - Йотунхейм уничтожил бы тебя за неделю. С твоим раскрытым наследием оставалось только одно место, куда можно было отправить тебя. Но не сомневайся: теперь ты дома.
Только объяснять уже слишком поздно: плечи Локи оборонительно ссутулились, а синяя кожа внезапно стала казаться клеткой. Когда Один поднял руку, словно собирался коснуться его, Локи неосознанно отклонился. Они оба замерли.
- Ах, - уронил Один. Его голос звучал не вполне твердо. - Тот вред, что я принес, - он отвел руку.
- Нет, - произнес Локи, его рука метнулась, чтобы схватить пальцы отца. - Просто — сложнее управлять льдом, когда я неуравновешен. Я уже ранил одного человека.
- Лучник. Припоминаю, - казалось Одина отвлекали пальцы, обхватывающие его собственные. - Странно. Я не могу вспомнить последний раз…
А Локи мог. Оружейное хранилище, залитое золотистым светом, горло, все еще саднящее от обвинений. Его отец оседает на ступеньки, лицо смягчается, бессознательный, когда его выдергивает из реального мира. Потом Локи держит его руку с виноватым благоговением, которое говорит, что даже тогда он знал, что не был предназначен для подобных вещей.
Локи медленно ослабил захват и начал убирать руку. Но теперь уже его отец подался вперед, сцепляя их руки в спокойном рукопожатии. На его теплой ладони Локи с удивлением ощутил мозоли, вызванные изнурительными тренировками с оружием. Он и не знал, что тот по-прежнему занимается.
Пожалуй, еще многое предстояло узнать.
- Тогда домой? - спросил Отец. - Фригга и Тор ужасно злятся на меня за то, что я тебя задерживаю.
- Да, - ответил Локи, опуская руку. Спрятавшись под плащ, его пальцы пытались запомнить ощущения. - Но я хочу услышать больше о зимних королях.
- Дорога длинна, - и правда, мост перед ними казался нескончаемой прямой радужного света. - Достаточно времени для разговора. Я могу также рассказать тебе о Лафее, если хочешь.
- Об этом жестоком старом тиране? Нет, спасибо, - Локи шел рядом с Одином и удивился, когда тот рассмеялся.
- Знаешь, он говорил обо мне то же самое, - подхватив Гунгнир, Один повернулся к золотым огням, которые они называли домом. - Впрочем, вернемся к теме. Старые знания - об этих королях зимы. Я только слышал рассказы о них один или два раза. Сказки, расходящиеся в том, какими силами те обладали, но они всегда говорили две вещи; первое - зимние короли носят белые рога, и второе - стоит только одному из них предстать перед простым королем и бросить ему вызов, тот должен покинуть свой трон, - когда Локи косо глянул на него, Один улыбнулся. - Король йотунов.
Локи раздумывал над этим пару секунд. А потом замер на месте, сердце застучало, готовое взорваться в груди. Один едва успел подхватить его, когда у него подогнулись ноги.
- Я убил Лафея, - хрипло выдавил Локи, уставившись в мост. - В Йотунхейме нет короля.
Один лишь кивнул, его поддерживающая рука на груди Локи затвердела.
- Похоже, в конце концов, ты сможешь получить свою корону.
Несколько долгих минут они шли в тишине - Локи, ошеломленный вторым потрясением за считанные минуты, тогда как Один, казалось, решил позволить ему переварить новую информацию. Один. Отец. Локи затруднялся решить, кем именно он являлся.
Корону Йотунхейма? Ему. Он почти разнес пополам целый мир сверлящим туннелем света. С рогами или без, ни одно здравомыслящее существо не преклонит колени перед кем-то, кто пытался уничтожить его.
Ну разумеется, преклонит. Лучше служить великой силе, чем быть ею сметенным. Что именно ледяные гиганты думают об отцеубийстве? Есть ли у них законы? Раздосадованный на то, что вообще проявляет интерес к подобным вещам, Локи покачал головой.
- Я не хочу корону, - заявил он решительно, хмурясь на простирающийся впереди свет.
- Превосходно, - кисло бросил Один. - Вы с Тором наконец обрели что-то общее.
- Тор отказывается наследовать за тобой? - спросил Локи, потрясенный и немного радостный от планов на будущее. - Какой бардак.
Один кинул на него сердитый взгляд, тонко чувствуя в его голосе насмешку.
- Он соглашается, но не хочет власти. По правде говоря, я не уверен, существует ли что-нибудь, чего он не желает больше, - Один поворачивал копье, пока оно не зависло параллельно мосту, каждое движение его руки идеально размеренно. - Он без замечаний и вопросов выполняет каждый мой приказ.
- Хороший солдат, - предположил Локи.
- И ужасный король, - закончил Один, странно поглядывая на него. Если бы Локи не знал его лучше, то сказал бы, что его отец выглядит озадаченным. Озадаченным и определенно неготовым в этом признаться. - Такими темпами я буду продолжать править и в следующей жизни.
- Гм. Не упрекай меня. У тебя был выбор.
Один фыркнул.
- Учитывая твой теперешний уравновешенный характер, я гораздо больше склонен считаться с тобой таким, какой ты есть сейчас, чем с таким, каким ты был раньше. Я надеялся, что смертные, которых выбрало заклинание, помогут направить тебя, но такой уровень старой магии... мне не по силам. Я не доверял ему, - он слегка повернулся, но все, что видел Локи - это золотой наглазник, скрывающий потерянный глаз. - Тони Старк. Так его звали?
- Так его зовут, - машинально поправил Локи. - И так я назову его в тот день, когда вновь увижусь с ним, - день, который, надо надеяться, наступит совсем скоро. Настолько скоро, насколько он сможет приблизить его, но между зимними королями, Тором и его отцом, откровенно говорившим с ним впервые за все время, которое Локи мог вспомнить, он не был уверен, когда это случится. Через неделю? Через месяц?
Через год?
- Если ты не хочешь Йотунхейм, я дам тебе простое поручение, - начал Один спустя некоторое время, размеренно шагая рядом с Локи. - Успокой людей Йотунхейма. Заключи новое соглашение, чтобы мы могли поддержать их и вновь рассчитывать на их силу. Пообщайся с братом. А потом, если твое сердце по-прежнему будет лежать к этому человеку... - Один пожал плечами, все также не глядя на Локи. - Отправляйся к нему. Или приводи сюда. Все равно.
Отправляйся к нему. Слова принесли Локи потрясающее облегчение, столь сильное, что все испытания дня, правда, которую поведал ему Один, - все это померкло в сравнении с облегчением, которое грозило смутить его. Локи быстро моргнул, съеживаясь под шкурой на плечах. Ради этого он мог выстоять перед любыми переговорами, перед любыми делами с Йотунхеймом. Оставалась только одна проблема.
- Привести его сюда? - повторил Локи. - Я понимаю, что меня не было довольно долго, но сомневаюсь, что законы против смертных, находящихся в Асгарде, изменились за время моего отсутствия.
- И все же я поддерживаю свое приглашение, - вот и все, что сказал его отец. Он по-прежнему не смотрел на него. Локи пришла в голову ужасная мысль.
- Он мертв?
- Нет, - Один нахмурился. - Думаю, мне стоит убедиться, но Хескамар видел его живым и здоровым в том каньоне. Перестань волноваться; с ним все будет хорошо.
- Ты не можешь этого знать, - возразил Локи, разворачиваясь, чтобы взглянуть на обсерваторию.
- Поверь мне. Норны до сих пор над ним смеются.
Хоть и растерянный, Локи знал, когда стоит придержать язык за зубами. Он столько всего получил за один день, а он, несомненно, вышел долгим и выматывающим. Каждый шаг, казалось, стоил ему толики силы. Он с запозданием пожалел, что не изучил чуть больше целебной магии, перед тем как был заключен.
Пока они шли долгой дорогой домой, мысли Локи воротились к Тони. Поймет ли он, что его не просто бросили? Будет ли переживать? Все, что говорили Хескамар и Один, казалось означало, будто он преследует свою цель. Что-то такое, раздражающее, не подразумевающее Локи. Но он и так уже украл у Тони достаточно времени. У них есть жизни, которые нужно привести в порядок - его старого друга и компаньона только что убили, хотя бесславный выродок пытался прирезать их обоих.
Быть может, им обоим нужно время, чтобы пожить. Время после Зимнего Сердца.
Или может, мрачно подумал Локи, он просто ищет себе оправдания.
Глядя на Одина, он припомнил кое-что.
- Ворон говорил, что Асгард погрузился во мрак. Что тревожит страну?
- Предвестники смятения и разрушения, главным образом, - Один пренебрежительно махнул рукой. - Чтобы выжить, Асгард должен продолжать усиливаться, дабы поддерживать мир.
- Это ни о чем мне не говорит, - сухо проронил Локи. - Или я все еще ребенок, которого можно побаловать сладкой полуправдой? Это всегда было обязанностью Матери, но не твоей.
- Йотунхейм отделился от Девяти миров, - напрямик заявил Один. Он мимолетно глянул на Локи и, когда заговорил вновь, Локи услышал правду, как она есть. - Они никуда не путешествуют, никому не отправляют посланий. Игнорируются даже наши делегаты. Они умирают. И Асгард — наше золотое царство застаивается, не меняется. Нет развития, нет идей, нет сдвигов - соглашения с другими царствами крепки, как никогда, но наши связи с людьми затухают, - свет вспыхнул на кончике Гунгнира - сообщение о гневе, какой Локи до своего заключения видел редко. - Фригга читает слишком много вероятностей развития событий, чтобы просчитывать действия, и ни одного, чтобы полагаться на него. Тор изо всех сил старается поправить дела, но даже он не справляется. Его разрывало в слишком многих направлениях перед тем, как все это началось, - вздохнув, Один указал на маячащие впереди ворота. - Они выглядят также, как и всегда, но все же рассыпаются в невидимых точках.
Политика. Перемены. Дипломатия. Все то, в чем, чтобы процветать, крайне нуждается королевство, и Локи в один миг понял, зачем его внезапно посвятили во все мрачные заботы Одина. Не потому, что ему доверяли подобную информацию или что его совет был как-то ценен, а потому что Один хотел, чтобы он все исправил.
- Я так думаю, что просить о приветственном празднике и спокойной ночи сна, слишком много. Быть может, тебе стоило просто оседлать меня, как вьючное животное, каким я являюсь, - когда его отец нахмурился, Локи изогнул бровь, предостерегая Одина отрицать его слова. - Я не какой-то дурак, которым можно управлять. Не надо быть мастером тактики, чтобы понять, что этой долгой прогулкой ты заманиваешь меня на свою сторону, исключительно для того, чтобы убедить свой синекожий козырь исправить твои ошибки.
- Мои ошибки? - глаз Одина вспыхнул белой переливающейся силой, которую он сморгнул секунду спустя. - Йотунхейм отбросило после того, как его короля зарезали асгардским посланцем, а энергия радужного моста уничтожила руины их последнего великого храма. Вся история лежала в этом дворце памяти - в этом последнем великом месте их силы. Теперь он - куча камней, а они отказываются от нашей помощи. С чего бы это?
- Гордость, - бросил Локи, игнорируя его слова. - Или ее остатки? Как ты приписываешь это к моим действиям? Давай, позволь мне засвидетельствовать твое самооправдание.
Один зарычал на него; старые слова, что-то, что даже всеобщий не мог передать. Хлещущие змейки яркой силы сорвались с Гунгнира. Не те пылающие потоки, которыми они могли быть, но достаточно. Более чем достаточно.
Затем они погасли, и все, что увидел Локи на месте Всеотца - это старого усталого короля, почти раздавленного его бременем.
- Будущее Асгарда потемнело почти двадцать один год назад, Локи, - тяжело произнес Один, отворачиваясь. - Той самой ночью, когда я выкинул тебя отсюда. У тебя нет никаких обязательств, которые необходимо исполнить, никаких навязанных ошибок, требующих исправления. Царству просто не хватало своего принца, - он поднял лицо к небу. - Хескамар. Открой Локи окно во дворец, избавь его от долгой прогулки.
Локи едва заметил ворона, когда тот опустился вниз, крылья хлестали и дрожали, пока он приземлялся ему на плечо, сжимая когтями. Все его внимание было сосредоточено на отце.
Они никогда не понимали друг друга. Каждое слово, казалось, попадало мимо цели, каждое действие понималось неправильно. Слишком жестко, когда требовалась мягкость. Слишком сомнительно, когда доверие - все, что было нужно. Слишком нерешительно, слишком холодно, слишком резко, слишком иначе. Локи всегда знал о себе эту правду, когда смотрел в глаза Одина. А сейчас… он ничего этого не видел. Только разочарование и осознание собственной вины. И гордость. Всегда слишком много гордости. Локи это как-то напомнило Тора. Тот тоже всегда промахивался, когда выражал свое истинное отношение.
- Прочь, - пробормотал Локи, дергая плечом. - Я вполне могу столько пройти, - он получил болезненный щипок уха, но ворон улетел в своем обычном представлении послушания. Локи швырнул ему вслед охапку льда, просто чтобы посмотреть как птица разорвет воздух цветными всполохами и исчезнет.
- Ненавижу этого ворона, - резко сказал Один. - Он предназначался тебе в подарок после коронации Тора. Крылатый негодник знает о магии и изменении формы больше, чем кому-нибудь с парой глаз следует знать. Злое создание. Ложь и увертки - его вторая натура.
Локи не смог сдержаться и уставился на него в неверии. Может ли он быть таким глупым?
- Ты понимаешь, что только что описал меня?
- Ты ошибаешься, - ответил Один, вновь направляясь к воротам. Плащ болтало ветром, раздувая за его спиной как багряное знамя. - Эта птица - не мой сын, и я не люблю ее.
Слова были сказаны легко, но они ударили Локи прямо в самую глубокую и старую рану оглушающим эхом правды.
Любовь. Дом, вернувшийся к нему, несмотря на кожу, которую он выбрал носить. Отец, который смотрит на него в смятении, но пытается понять. Все изменилось с тех самых пор, как Зимнее Сердце впервые приняло его в свои холодные объятия.
Все — это все, на что он когда-либо надеялся. Признание. Уважение. Но он ничего не сделал, чтобы заслужить их. Его попросту там не было.
Если его возвращение собираются праздновать, Локи решил, что он может хотя бы доказать, что заработал его.
- Хескамар! - позвал он в ночное небо. Впереди Один развернулся на пятках и уставился на него. Локи не обратил внимания на его взгляд. - Ты составишь мне компанию в путешествии.
- Локи, - начал Один, только чтобы замолчать, когда изорванный зеленый плащ сорвали и бросили к его ногам. - Что это?
- Подходящая одежда, Отец, - с обнаженной грудью и волчьей шкурой, ниспадающей с его плеч, зубы на груди мерцали, как белые кинжалы, Локи повернулся к тому пути, который прошел. - Передай Матери и Тору мои извинения.
Один уронил челюсть.
- Куда, во имя Норн, ты собирался? Локи!
Над головой Хескамар заложил кривую дугу, черные крылья как сдвоенные лезвия прорезали ночь.
- Какая польза от зимнего короля с мертвым королевством? - отозвался Локи. Что-то дикое и безрассудное расцветало в нем, наполняя кровь обжигающим пьянящим возбуждением. Он знал, знал в этот самый миг, что это именно то, что сделал бы Тони. - Я хочу побыстрее с этим покончить. Хескамар, открой путь в Йотунхейм. У нас есть соглашение, которое необходимо передать.
Издав долгий, ликующий крик, который вылился в резкий хихикающий смех, Хескамар вскинул вперед крылья и открыл портал, ревущий льдом и тьмой. Локи рванулся к нему, уже слыша потрескивающий натиск силы Гунгнира, поднимающейся, чтобы уничтожить портал.
- Ты не готов! - взревел ему в спину Один. - Легенды, будь они прокляты. Я не позволю тебе погнаться навстречу дурацкой смерти.
Неприкрытое беспокойство в голосе отца - единственное, что по-настоящему остановило шаги Локи, но и его было недостаточно. Он повернулся и предстал лицом к лицу с королем Асгарда, лед на руках и груди заклубился в наползающие слои, что создали длинные хрустальные шипы через его плечи и предплечья. Поверх них магия светилась сетью зеленого света, собираясь вокруг когтистых рук.
- Я волшебник и ледяной гигант, - заявил он, наблюдая как Один медленно опускает копье. - Я долгих двадцать лет дышал льдом и мраком, и я, наконец, получил свободу передвигаться по мирам. Мне необходимо действовать.
На одно короткое мгновение Локи задумался, а что, если его отец все равно покалечит его, остановит вот такой вот уход, чтобы он мог выполнить свой долг и вновь повстречаться с семьей. Чтобы остаться и быть принятым, терпеть взгляды его бывших компаньонов на свою кожу. Но каким бы Асгард не был домом, Локи пока что был не готов вернуться. Не тогда, когда под его кожей бушуют снежные штормы, а внутри кишит магия. Он еще не нуждался в Асгарде. То, что ему нужно - это пустошь, чтобы завыть в ней, и что-нибудь, чтобы исправить.
Когда он вернется, у Одина не будет выбора, кроме как видеть его тем, кто он есть. Не только у Одина, у всего Асгарда. Локи будет посланником, непохожим ни на кого из тех, кого раньше видели Девять миров.
- Я всегда надеялся, что ты объединишь королевства, - произнес наконец Один, залезая рукой под броню. Он бросил что-то Локи, который машинально поймал. Рунный камень. Начертанная на нем руна делала его легко узнаваемым. Хагалаз. Знамение грома, разрушительных перемен. Необходимых и в то же время пугающих. - Я не понимал, что ты пожелаешь начать в тот миг, как вернешься. Твоя мать отчаянно разочаруется во мне, если я отпущу тебя.
- Но ты отпустишь меня.
- Да, - наблюдая за ним, Один выглядел странно печальным. - Когда-нибудь мы намеревались восстановить связи с Мидгардом. Фригга давно считает, что Тору было бы неплохо приходить и уходить, как ему вздумается. Так же, я подозреваю, как и тебе, - он покачал головой на пораженный взгляд Локи. - Это так, чтобы поразмыслить. Удачи.
Получить столько наград, сделав столь мало, было почти болезненно. Что он сделал, чтобы возместить их? Годами просиживал в замке и презирал мир? Не доверял каждой душе, которая наткнулась на его попечение? Он разрушил мир своей глупостью, своей необходимостью неожиданно наброситься на обстоятельства своей судьбы. Пусть он и не испытывал любви к ледяным гигантам, чудовищная ошибка его деяния тревожно легла на плечи. Один пытался. Асгард страдал от последствий, когда остальные восемь миров отступили от него в страхе - Локи не дурак, он понял, что не озвучил Один. И все же его вернули. Простили. Обходились как с равным, когда по всем порядкам единственным наказанием следовала быть его поспешная казнь.
Коли Локи не мог этого понять, он по крайней мере сделает себя достойным. И тогда, когда он наконец заглянет в глаза своего брата, он сделает это без стыда.
- Прощай, Отец, - сказал Локи и повернулся к порталу. - Я ожидаю пира по возвращению, - он шагнул в завывающий портал магии, ощущая, как безразличный холод вновь поглощает его.
- Ты его получишь, - крикнул Один, и это было последнее, что услышал Локи до того, как разлом закрылся, изолируя его в мире, который он когда-то намеревался уничтожить.
Одно последнее испытание. На этот раз для себя. И когда он в следующий раз взглянет на Тони Старка, ему будет, что сказать за себя. Что-нибудь другое, чем прости.
Одно последнее испытание.
И Локи шагнул в метель.
Солнечный каньон - Малибу, Калифорния
Агенты переговаривались вокруг него, но не с ним. Так продолжалось последний час, с того момента, как он выпрямился и первый агент в удивлении отшатнулся от него.
Тони сидел на гладком краю булыжника, позволяя себе быть задержанным хотя бы потому, что у него не было ни единой мысли, что поделать с собой. Пеппер в больнице. В доме кишел персонал Щ.И.Т.а. Наташа, вероятно,
носилась где-то. Сложно держаться агентства после того, как они пытались убить тебя, а парочка птиц отправила их на южный полюс.
Тони очнулся с пропитавшейся кровью рубашкой и без единой царапины на себе. Только липкая сладость яблока, каркас стабилизатора полета на руке и замененный реактор, пронзающий грудь.
Локи нигде нет. Его и не может нигде быть, грубо сказал себе Тони, рот сжался в жесткую линию. Герои в своих историях не склонны выживать. Не в реальном мире.
- Зрачок реагирует, - сказал мужчина в очках женщине, стоявшей рядом с ним, посветив фонариком в каждый глаз Тони. - Признаков сотрясения нет, насколько я могу судить.
- Что за хрень, - пробормотала женщина, положив на переносицу два пальца и коротко сжимая ее. Когда она опустила руку, Тони обнаружил, что его пронзили стальным серо-голубым взглядом. - Ладно. Мистер Старк, вы в состоянии совершить небольшую поездку? Директор хотел бы...
- Встретиться со мной, - закончил Тони, впиваясь в нее взглядом. - Ага, я получил вон там записку от агента Скалли. Но мне нечего сказать о том, что случилось. Так что, если пытки не в вашем методе...
- Кто-нибудь показывал вам зеркало, Старк? - спросила женщина, немного наклоняя голову. Когда он лишь посмотрел на нее, она дернула подбородком одному из федералов, что толпились вокруг, сканируя местность в поисках частиц, или с чем там они еще возятся, когда оказываются в глуши.
Тони уже собирался начать выковыривать грязь из-под ногтей, когда ему в руки пихнули металлическую пудреницу. Косметическое средство, заметил он отстранено. Нажимая на плоскую кнопку спереди, он смотрел, как крышка резко отлетела, круглая поверхность зеркала отразила его затемненное лицо.
Несмотря на прожектора, было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Тони машинально наклонил тело и зеркало, ловя ускользающее освещение от огней оцепления и своего реактора. Склонив зеркало, Тони уловил свое мелькнувшее лицо.
Он ожидал синяков под глазами. Может порез, который оставит проказливый шрам. То, что он получил, заставило его втянуть шипящий вдох сквозь зубы и с щелчком захлопнуть пудреницу.
Под впечатлением он вернул женщине зеркало. Причина и следствие. Доказательство. Может, оно исчезнет.
- Я агент Мария Хилл. Вторая в командовании Щ.И.Т.а, - спокойно произнесла женщина. - Все, что вы скажете, будет сохранено в строжайшей секретности и передано только моему начальнику, директору Нику Фьюри, - когда он вновь просто взглянул на нее, агент Мария Хилл выдала короткий фыркающий выдох через нос. - Мистер Старк, наши записи и многочисленные кадры съемок СМИ показывали вас с парой крупных карих глаз.
- Ага, - глухо ответил Тони. Губы Хилл поджались.
- Вы не хотите мне сказать, почему они внезапно стали золотыми?
- Думаю, они больше похожи на светлый янтарь, - автопилот навязал свое обычное количество отговорок, но даже Тони слышал пустоту в своем голосе. - Рыжие. Пигментное ухудшение. Довольно приличный удар по голове. Выбирайте. А вы замужем? Выглядите незамужней.
Раздув ноздри, Хилл зашагала прочь от него вниз по тропинке, собираясь по-видимому с кем-то связаться и рассказать, какой сволочью был Старк. И тем самым наконец оставила его в блаженном одиночестве, пусть даже всего на несколько минут.
Одна его часть хотела позвонить Роуди, попросить воспользоваться служебным положением или наградить их своим запатентованным взглядом, чтобы они уже отпустили его. Может, даже устроить огонь на подавление. Все, что угодно, только бы он смог бы сесть где-нибудь в тишине и безучастии и подумать над тем, что произошло.
Обадая Стейн никогда не возвращался из Зимнего Сердца. Тони поставит круглую сумму на то, что к тому времени его уже погребло под шестифутовым неестественным сугробом. Или он еще где-то там, пойманный в ловушку, изучает покинутый замок и тело ледяного гиганта...
Тони старался выравнять дыхание и управиться с содержимым желудка, когда заметил мужчину, наблюдающего за ним с другого конца поляны. Его силуэт почти полностью окутывали тени, но блеск глаза поймал свет.
Только одного глаза, обратил внимание Тони, прищуриваясь. Пока мужчина приближался, он увидел, что другой глаз скрывался под черной кожаной заплатой. Прожектора осветили его, когда он пересекал поляну.
Камуфляжем являлось лишь длинное черное пальто, распахнутое и выставляющее на обозрение сплошной бронежилет. Возможно крепче, чем Кевлар, если панели на нем что-то значили. Тони насчитал едва уловимые контуры трех прикрытых пистолетов. Магнумы; может, пара Пустынных орлов. Он понятия не имел, какой марки они были, но, судя по виду направлявшегося к нему парня, относились к линейке высшего уровня.
- Не обращайте внимания на агента Хилл, - начал мужчина, сдвигая пальто за кобуру на бедре, чтобы присесть рядом. - Она не особо любит тайны. Факты, цифры - вот, на что она может полагаться, чтобы действовать, они - ее стиль. А тут это все обернулось в одну из таких хреновых тайн, - оглядевшись по сторонам, он потянулся к пояснице и достал небольшую серебряную флягу. Открутив крышку, он сделал долгий глоток и передал ее Тони. - У тебя такой вид, Старк, что оно тебе и правда необходимо.
Тони за один раз выдул почти половину фляги. Бурбон - неприятный и крепкий. Отличная штука. Он выдохнул и почувствовал, будто может дышать огнем вместо воздуха. Проморгавшись от паров, он осознал, что большинство агентов убрались с участка, оставив только огромные фонари и несколько атрибутов. Пара человек опиралась на деревья на другой стороне. Один из них - Хилл.
- Что случилось с твоим глазом? - спросил Тони, не обращая внимания на дымную хриплость своего голоса. Алкогольный ожог был чертовски силен. Мужчина только забрал флажку обратно и закрыл ее.
- Шрапнель. Разорвала его в клочья. А что случилось с твоими?
- Я умер, - Тони поддел один ноготь под другой и попытался выцепить из-под него кусочек грязи. Он смахнул его на землю. - Директор Ник Фьюри, я полагаю?
- Приятно познакомиться, наконец-то.
- Приехали, чтобы допросить меня?
- Нет, - сказал Фьюри, опираясь предплечьями о колени. - Нет, думаю, этой ночью ты итак прошел через достаточное количество дерьма. У меня имелась целая распланированная речь, знаешь, но ты должен выбрать время. И сейчас не оно.
Тони кивнул, его глаза застыли на освещенном пятне травы и грязи сразу за пределами теней, в которых он сидел. В грязи остались несколько отверстий, каждое из них обнесено загородительной лентой, словно они - часть места преступления. В каком-то смысле, пожалуй, да. Последняя ставка Обадаи Стейна ради силы. Ник
Фьюри рядом с ним достал телефон, выругался на отсутствие связи и убрал его обратно.
- AT&T?
- Безопасная сеть Щ.И.Т.а, - фыркнул Фьюри. - Кусок дерьма. Они дают тебе полсотни приложений для шифрования, но ты не можешь ни черта отправить, когда нужно. Наше новое приобретение сейчас, вероятно, уже готово запустить себе прямо в голову тарелку для фрисби.
- Приобретение?
- Друг твоего отца. Романофф информировала его о происходящем по радиосвязи, - Фьюри скользнул по нему внимательным взглядом, наклоняясь ближе, словно делился секретом. - По некоторым причинам я склонен считать, что он заинтересован в твоем благополучии.
- Не могу даже представить, почему. Все друзья моего отца - это старые ублюдки, любящие хлестать виски, - стягивая с себя рубашку, Тони старался не морщиться от ощущения жесткого материала, проходящегося по его коже. - Иногда они даже пытались убить меня.
- А, - бросил Фьюри, отмахиваясь от его слов. - Не все они были придурками. Этот толстяк тебя ранил?
- Нет, - Тони проследил, как Фьюри кивнул себе, а затем вернул ему обратно флягу. - Спасибо.
Он пил в тишине, чувствуя себя удивительно немотивированным что-то делать или что-то говорить. Учитывая удобный случай, он, возможно, удовольствуется тем, чтобы остаться здесь на всю ночь. И больше всего он хотел просто сидеть и вспоминать. Не слезы, капающие на его шею, не руку, прижимающуюся к его окровавленному животу, но совсем другое. Устрицы и камин, и душный жар кузницы. Руки, сжимающие его так сильно, что он забывал как дышать. Холодные синие губы напротив его собственных. Голос, говорящий ему, что он любим.
- Значит, - произнес он в конце концов, спокойно прочистив горло, - ты хочешь опробовать на мне речь? Я выбрал время.
- Как посмотреть, - ответил Фьюри. - Насколько ты заинтересован в том, чтобы вновь взяться за эту идею с металлическим костюмом? - костяшками пальцев он постучал по металлическому каркасу, обхватывающему его предплечье.
- Для массового изготовления?
- Для себя.
Фляжка опустела, Тони отдал ее владельцу и поднялся на ноги. Колени не хрустнули, как обычно. Слабое утешение самой ужасной ночи в его жизни. Он прошел в белый поток света, заливающий поляну, где невозможно было взглянуть в небо и увидеть звезды.
Металлический костюм. Ну, раньше он собирался его доделать. Раньше. Чертежи большей частью закончены, хоть и протестированы только в аппаратном режиме. Предстояло проделать еще кучу работы. Но если не для массового производства, то за каким чертом супер-шпион хочет костюм, который он когда-то собирался создать для себя?
- Дай мне вершину, - сказал ему Тони, с удивлением слыша в своем голосе намек на вызов.
Фьюри улыбнулся, подходя к нему, длинное кожаное пальто развивалось за ним.
- Она называется "Мстители: Инициатива".
-
-
11.11.2014 в 21:37-
-
11.11.2014 в 22:31-
-
11.11.2014 в 22:34-
-
12.11.2014 в 00:51-
-
13.11.2014 в 18:29